Так как я с детства связан с электроакустикой, решил выложить один интересный рассказ о человеке легенде, который вложил не малый вклад в это направление!
Сегодня я расскажу Вам о человеке-загадке, человеке-фантоме, в общем, о персоне, с которой нам так и не удалось встретиться, хотя слухов о нем и о его трудной и загадочной жизни нам поведали предостаточно. Герой нашего рассказа: Карл Фридрих Чёсс (Carl Friedrich Choss). Родился этот удивительный человек в Поволжье в конце двадцатых годов прошлого столетия, в семье поволжских немцев.
Отец Карла был зажиточный крестьянин, держал кабак и занимался натуральным хозяйством. Имя своему пятому сыну после его рождения выбирали всей семьей, и так как в то время было принято быть лояльными к большевикам, ему дали имя в честь авторов бестселлера того времени (Коммунистической «Библии» – «Капитал») - Карла Маркса и Фридриха Энгельса. В семье его звали просто – Федя, чтобы не пугать подвыпивших крестьян в заведении, в котором дети помогали своему отцу.
Малыш разносил посетителям по столам пиво с жирной воблой и водку с огурцами. В обязанность маленького Феди так же входили уборка помещения и обслуживание граммофона
( «Винтажный» проигрыватель виниловых дисков того времени, который имел механический привод «Директ-драв», и работал благодаря заводу пружины, которую приходилось постоянно поддерживать в рабочем состоянии, то есть - крутить ручку завода). Федя с восторгом выполнял обязанности «Диджея» и наслаждался звуками знаменитых артистов того времени, прильнув левым ухом к огромной трубе граммофона. Эти незабываемые моменты наслаждения музыкальным искусством предрешили его дальнейшую судьбу инженера – конструктора акустических систем.
Но надвигался 37й год, эксперименты с коллективизацией достигли своей наивысшей точки, и в стране стало плохо с «поесть». Сначала исчезла закуска, а за ней – сырье для самогона. Злые из-за отсутствия спиртного НКВДшники стали срывать свою злобу на зажиточных крестьянах и владельцах пивных баров, объявляя их врагами народа.
Так началось первое массовое переселение поволжских немцев в Сибирь (Вторая волна переселенцев была связана с войной, но это уже другая история). Однако, семье молодого Карла повезло и они не пропали в таёжной глуши и не сгнили в Сибирских лагерях. Их состав каким-то чудом доехал до Дальнего Востока. В те годы Дальний Восток не был самым спокойным уголком нашей Необъятной. Там уже тогда, японские империалисты «мутили воду» и «наезжали» на Монголию. По понятным причинам, Наши Товарищи не могли оставить своих монгольских коллег. Красной Армии были нужны солдаты, и братья Карла ушли в монгольские степи. С победоносной войны братья Карла не вернулись, сложив свои буйные русско-немецкие головы за свободу монгольских батыров. Так жизнь Карла круто изменилась и он, совсем еще юный, стал единственной опорой своих стареющих родителей.
Еще одним ударом для Карла, стала смерь родителей. Они, как подобает любящим супругам, умерли практически в одно время. Мать Карла не вынесла горя по погибшим сыновьям, а отец – потери сыновей и любимой жены. Единственным наследством, которое ему досталось, от прошлой жизнь были: рецепты фирменной семейной водки и любовь к звуковоспроизводящим устройствам.
Одинокий, убитый горем юноша бродил по тайге, в надежде найти для себя какой-нибудь приют, питался ягодами и шишками, и мог бы стать легкой добычей хищных зверей, но однажды наткнулся на жилище китайцев-нелегалов. Эти добрые люди собирали в тайге ценные виды лекарственных растений и ставили капканы на тигров. Китайцы приняли его в свою семью, и у Карла началась новая жизнь, жизнь - контрабандиста.
В те годы такой невинный промысел то же не жаловался. На нелегалов была объявлена охота, и им пришлось оврагами уходить на китайскую территорию. Война застала Карла уже тогда, когда он жил в Китае. Так как промышлять шкурами животных и корнем женьшеня возможности больше не было, Карл стал выращивать рис и гнать из него самогон. На вырученные от продажи рисовой водки деньги Карл покупал книги. В этих книгах он узнал, что из бамбука и рисовой соломы можно делать не только водку, а и динамики. Карл сразу взялся за дело создал свою маленькую кустарную лабораторию и стал варить целлюлозу. Свои эксперименты он делал на трофейных динамиках, которых было в избытке на черном рынке.
И вот на беду Великий Мао объявил культурную революцию. Все китайцы разом бросились плавить чугун на своих приусадебных участках, а по улицам бродили Хунвейбины. Они выискивали всех, кого подозревали в саботаже программы производства стали. Однажды они забрели в деревеньку, где жил Карл. Хунвейбины пришли в ярость, когда узнали, что вместо стали, Карл варит самогон и целлюлозу, и в конец озверевшие беспредельщики перестреляли из рогаток всех воробьев в округе.
Когда воробьев совсем не осталось, на рисовые поля напала саранча, а так как воробьи были естественными «чистильщиками» саранчи, она сожрала все посевы риса и бамбука, а так же с ними все надежды Карла на дальнейшую работу по разработке громкоговорителей. Карл собрал свои нехитрые пожитки и двинулся к Желтому морю.
Путь его был очень не легким. Он шел по дорогам Китая под палящим зноем и во время затяжных дождей. Все это время он питался растениями и пил воду из редких водоемов, которые попадались ему на пути. И вот, наконец, он дошел до берегов Желтого моря. Карл очень обрадовался, сел в попутную дженку и поплыл в Гонконг.
Подплывая к Гонконгу, Карл был поражен могучим величественным городом, который вырастал из скал и горел огнями иллюминации так, что дух перехватывало. Покинув свое плавсредство, он сразу пошел искать место, где мог бы нормально поесть, после столь изнурительного путешествия. В те времена (как впрочем и сейчас), в Гонконге не было проблем с заведениями ощепита. Карл нашел недорогую забегаловку и заказал себе, уже полюбившуюся ему рисовую лапшу с соевым соусом. Он ел и ел это не хитрое блюдо и не мог остановиться, так сильно он проголодался. Однако, деньги быстро кончались, и пришлось, наконец то остановиться. Карл вышел из кафе и побрел по улицам Гонконга, в надежде найти работу и жилище. По воле случая мимо проезжал дорогой автомобиль с богатой одинокой китаянкой. Она сразу обратила внимание на одинокого молодого мужчину европейской внешности. Автомобиль остановился и Шан Лян (так звали, уже не молодую, но довольно богатую особу), пригласила Карла к себе жить.
Шан Лян жила в небольшом доме на высокой скале, которая возвышалась над берегом моря, и из окон которого открывался великолепный вид на Гонконг, светящийся огнями и манящий своими возможностями. Добрая женщина накормила Карла жареными креветками и напоила его Баварским пивом. Пиво сразу напомнило Карлу его детство в тихой немецкой деревушке на Волге, и он остался у нее жить. Шань Лянь купила Карлу небольшую фабрику, на которой он продолжил свою работу над акустическими системами, с корпусами из бамбука и диффузорами из рисовой бумаги. Карл много работал, а по вечерам садился на большой камень, громоздящийся на скале, рядом с их домом, и смотрел на закат, отражающийся в мутных водах пролива. В эти моменты, его сознание переполняли воспоминания детства. Он закрывал глаза и видел тихие вечера на Волге, когда солнце уходит в голубую гладь, заливая багровым светом изумрудные берега. В такие моменты, как ни когда, он хотел вернуться в Россию.
Дела стали налаживаться. Вскоре бамбуковые колонки стали на столько популярны во всем мире, что их стали делать все китайские фабрики. Так тихо и размеренно продолжалась бы жизнь Карла с Шан Лян, но в Гонконге открылась Международная выставка электроники. На эту выставку повалили иностранцы из Америки, Европы и Индии и других, слаборазвитых стран. И вот однажды, когда Карл сел перекусить в своем небольшом выставочном закутке, к нему подошла пышногрудая немка. Анна (так звали веселую, не молодую, но очень соблазнительную хохотушку). Карл не смог устоять перед красотой форм веселой немки, и пригласил ее в немецкий ресторан. Анна рассказывала Карлу, что у нее есть родственники в Поволжье, напевала ему родные немецкие напевы, они ели Баварские колбаски, обильно запивая их пивом, и рассказывали друг другу о своей жизни. Эта встреча на столько впечатлила Карла, что он вдруг понял, что – это его судьба, и решил уехать на ПМЖ в Германию.
Так Карл переехал жить в Германию. Он женился на Анне и у них родились дети, мальчик и девочка. Карл построил себе небольшой завод по производству акустических систем, а Анна открыла винный погребок, в котором наливали водку, изготовленную по рецептам семьи Карла. Шли годы, Федор старел, у него стали появляться профессиональные болезни, связанные с ухудшением слуха. Для того, чтобы лучше слышать свои творения ему приходилось разрабатывать акустические системы звучащие все громче и громче. Так, в конце концов, он стал производить только концертное оборудование, которое звучало так же совершенно, как когда-то звучал его «Винтаж».
Нам не известно жив сейчас Карл Фридрих Чёсс, или нет. В старости он превратился в затворника и практически ни с кем не встречался. Где сейчас живут и работают его дети, нам то же не известно. Все, что я вам написал, это отрывки рассказов людей, которые знали Карла или слышали рассказы о нем. Мы так бы и не узнали с вами о жизни этого человека, с тяжелой и интересной судьбой, русского немца с Поволжья, который совершенно немыслимым образом перебрался из России в Германию, если бы мы однажды не увидели своими глазами АС с маркой «Чёсс» и не услышали их звучание. Многие, кто прочитает этот рассказ о жизни русского немца, с берегов Волги, Карла Фридриха Чёсса, упрекнут меня в «фантастичности» такой судьбы. Я позволю себе возразить: Жизнь этого человека, ничуть не отличается от судеб многих наших соотечественников того времени. Хотите верьте, хотите – нет. (продолжение следует)
Сегодня я расскажу Вам о человеке-загадке, человеке-фантоме, в общем, о персоне, с которой нам так и не удалось встретиться, хотя слухов о нем и о его трудной и загадочной жизни нам поведали предостаточно. Герой нашего рассказа: Карл Фридрих Чёсс (Carl Friedrich Choss). Родился этот удивительный человек в Поволжье в конце двадцатых годов прошлого столетия, в семье поволжских немцев.
Отец Карла был зажиточный крестьянин, держал кабак и занимался натуральным хозяйством. Имя своему пятому сыну после его рождения выбирали всей семьей, и так как в то время было принято быть лояльными к большевикам, ему дали имя в честь авторов бестселлера того времени (Коммунистической «Библии» – «Капитал») - Карла Маркса и Фридриха Энгельса. В семье его звали просто – Федя, чтобы не пугать подвыпивших крестьян в заведении, в котором дети помогали своему отцу.
Малыш разносил посетителям по столам пиво с жирной воблой и водку с огурцами. В обязанность маленького Феди так же входили уборка помещения и обслуживание граммофона
( «Винтажный» проигрыватель виниловых дисков того времени, который имел механический привод «Директ-драв», и работал благодаря заводу пружины, которую приходилось постоянно поддерживать в рабочем состоянии, то есть - крутить ручку завода). Федя с восторгом выполнял обязанности «Диджея» и наслаждался звуками знаменитых артистов того времени, прильнув левым ухом к огромной трубе граммофона. Эти незабываемые моменты наслаждения музыкальным искусством предрешили его дальнейшую судьбу инженера – конструктора акустических систем.
Но надвигался 37й год, эксперименты с коллективизацией достигли своей наивысшей точки, и в стране стало плохо с «поесть». Сначала исчезла закуска, а за ней – сырье для самогона. Злые из-за отсутствия спиртного НКВДшники стали срывать свою злобу на зажиточных крестьянах и владельцах пивных баров, объявляя их врагами народа.
Так началось первое массовое переселение поволжских немцев в Сибирь (Вторая волна переселенцев была связана с войной, но это уже другая история). Однако, семье молодого Карла повезло и они не пропали в таёжной глуши и не сгнили в Сибирских лагерях. Их состав каким-то чудом доехал до Дальнего Востока. В те годы Дальний Восток не был самым спокойным уголком нашей Необъятной. Там уже тогда, японские империалисты «мутили воду» и «наезжали» на Монголию. По понятным причинам, Наши Товарищи не могли оставить своих монгольских коллег. Красной Армии были нужны солдаты, и братья Карла ушли в монгольские степи. С победоносной войны братья Карла не вернулись, сложив свои буйные русско-немецкие головы за свободу монгольских батыров. Так жизнь Карла круто изменилась и он, совсем еще юный, стал единственной опорой своих стареющих родителей.
Еще одним ударом для Карла, стала смерь родителей. Они, как подобает любящим супругам, умерли практически в одно время. Мать Карла не вынесла горя по погибшим сыновьям, а отец – потери сыновей и любимой жены. Единственным наследством, которое ему досталось, от прошлой жизнь были: рецепты фирменной семейной водки и любовь к звуковоспроизводящим устройствам.
Одинокий, убитый горем юноша бродил по тайге, в надежде найти для себя какой-нибудь приют, питался ягодами и шишками, и мог бы стать легкой добычей хищных зверей, но однажды наткнулся на жилище китайцев-нелегалов. Эти добрые люди собирали в тайге ценные виды лекарственных растений и ставили капканы на тигров. Китайцы приняли его в свою семью, и у Карла началась новая жизнь, жизнь - контрабандиста.
В те годы такой невинный промысел то же не жаловался. На нелегалов была объявлена охота, и им пришлось оврагами уходить на китайскую территорию. Война застала Карла уже тогда, когда он жил в Китае. Так как промышлять шкурами животных и корнем женьшеня возможности больше не было, Карл стал выращивать рис и гнать из него самогон. На вырученные от продажи рисовой водки деньги Карл покупал книги. В этих книгах он узнал, что из бамбука и рисовой соломы можно делать не только водку, а и динамики. Карл сразу взялся за дело создал свою маленькую кустарную лабораторию и стал варить целлюлозу. Свои эксперименты он делал на трофейных динамиках, которых было в избытке на черном рынке.
И вот на беду Великий Мао объявил культурную революцию. Все китайцы разом бросились плавить чугун на своих приусадебных участках, а по улицам бродили Хунвейбины. Они выискивали всех, кого подозревали в саботаже программы производства стали. Однажды они забрели в деревеньку, где жил Карл. Хунвейбины пришли в ярость, когда узнали, что вместо стали, Карл варит самогон и целлюлозу, и в конец озверевшие беспредельщики перестреляли из рогаток всех воробьев в округе.
Когда воробьев совсем не осталось, на рисовые поля напала саранча, а так как воробьи были естественными «чистильщиками» саранчи, она сожрала все посевы риса и бамбука, а так же с ними все надежды Карла на дальнейшую работу по разработке громкоговорителей. Карл собрал свои нехитрые пожитки и двинулся к Желтому морю.
Путь его был очень не легким. Он шел по дорогам Китая под палящим зноем и во время затяжных дождей. Все это время он питался растениями и пил воду из редких водоемов, которые попадались ему на пути. И вот, наконец, он дошел до берегов Желтого моря. Карл очень обрадовался, сел в попутную дженку и поплыл в Гонконг.
Подплывая к Гонконгу, Карл был поражен могучим величественным городом, который вырастал из скал и горел огнями иллюминации так, что дух перехватывало. Покинув свое плавсредство, он сразу пошел искать место, где мог бы нормально поесть, после столь изнурительного путешествия. В те времена (как впрочем и сейчас), в Гонконге не было проблем с заведениями ощепита. Карл нашел недорогую забегаловку и заказал себе, уже полюбившуюся ему рисовую лапшу с соевым соусом. Он ел и ел это не хитрое блюдо и не мог остановиться, так сильно он проголодался. Однако, деньги быстро кончались, и пришлось, наконец то остановиться. Карл вышел из кафе и побрел по улицам Гонконга, в надежде найти работу и жилище. По воле случая мимо проезжал дорогой автомобиль с богатой одинокой китаянкой. Она сразу обратила внимание на одинокого молодого мужчину европейской внешности. Автомобиль остановился и Шан Лян (так звали, уже не молодую, но довольно богатую особу), пригласила Карла к себе жить.
Шан Лян жила в небольшом доме на высокой скале, которая возвышалась над берегом моря, и из окон которого открывался великолепный вид на Гонконг, светящийся огнями и манящий своими возможностями. Добрая женщина накормила Карла жареными креветками и напоила его Баварским пивом. Пиво сразу напомнило Карлу его детство в тихой немецкой деревушке на Волге, и он остался у нее жить. Шань Лянь купила Карлу небольшую фабрику, на которой он продолжил свою работу над акустическими системами, с корпусами из бамбука и диффузорами из рисовой бумаги. Карл много работал, а по вечерам садился на большой камень, громоздящийся на скале, рядом с их домом, и смотрел на закат, отражающийся в мутных водах пролива. В эти моменты, его сознание переполняли воспоминания детства. Он закрывал глаза и видел тихие вечера на Волге, когда солнце уходит в голубую гладь, заливая багровым светом изумрудные берега. В такие моменты, как ни когда, он хотел вернуться в Россию.
Дела стали налаживаться. Вскоре бамбуковые колонки стали на столько популярны во всем мире, что их стали делать все китайские фабрики. Так тихо и размеренно продолжалась бы жизнь Карла с Шан Лян, но в Гонконге открылась Международная выставка электроники. На эту выставку повалили иностранцы из Америки, Европы и Индии и других, слаборазвитых стран. И вот однажды, когда Карл сел перекусить в своем небольшом выставочном закутке, к нему подошла пышногрудая немка. Анна (так звали веселую, не молодую, но очень соблазнительную хохотушку). Карл не смог устоять перед красотой форм веселой немки, и пригласил ее в немецкий ресторан. Анна рассказывала Карлу, что у нее есть родственники в Поволжье, напевала ему родные немецкие напевы, они ели Баварские колбаски, обильно запивая их пивом, и рассказывали друг другу о своей жизни. Эта встреча на столько впечатлила Карла, что он вдруг понял, что – это его судьба, и решил уехать на ПМЖ в Германию.
Так Карл переехал жить в Германию. Он женился на Анне и у них родились дети, мальчик и девочка. Карл построил себе небольшой завод по производству акустических систем, а Анна открыла винный погребок, в котором наливали водку, изготовленную по рецептам семьи Карла. Шли годы, Федор старел, у него стали появляться профессиональные болезни, связанные с ухудшением слуха. Для того, чтобы лучше слышать свои творения ему приходилось разрабатывать акустические системы звучащие все громче и громче. Так, в конце концов, он стал производить только концертное оборудование, которое звучало так же совершенно, как когда-то звучал его «Винтаж».
Нам не известно жив сейчас Карл Фридрих Чёсс, или нет. В старости он превратился в затворника и практически ни с кем не встречался. Где сейчас живут и работают его дети, нам то же не известно. Все, что я вам написал, это отрывки рассказов людей, которые знали Карла или слышали рассказы о нем. Мы так бы и не узнали с вами о жизни этого человека, с тяжелой и интересной судьбой, русского немца с Поволжья, который совершенно немыслимым образом перебрался из России в Германию, если бы мы однажды не увидели своими глазами АС с маркой «Чёсс» и не услышали их звучание. Многие, кто прочитает этот рассказ о жизни русского немца, с берегов Волги, Карла Фридриха Чёсса, упрекнут меня в «фантастичности» такой судьбы. Я позволю себе возразить: Жизнь этого человека, ничуть не отличается от судеб многих наших соотечественников того времени. Хотите верьте, хотите – нет. (продолжение следует)
